Направления развития сотрудничества уголовно-исполнительной системы и традиционных конфессий при исполнении наказаний, связанных с изоляцией от общества

Полный текст

Введение

В настоящее время имеет место развитие взаимодействия между уголовно-исполнительной системой (УИС) и традиционными конфессиями при исполнении наказаний, связанных с изоляцией осужденного от общества.

Исходя из положений уголовно-исполнительного законодательства, можно выделить несколько направлений регулирования реализации права осужденных в учреждениях, исполняющих наказания, на свободу совести и свободу вероисповедания:

1)   установление ограничений по его осуществлению осужденными;

2)   механизм приглашения священнослужителей к осужденным, их общения и обеспечения безопасности при этом общении;

3)   организация отправления религиозных обрядов и церемоний;

4)   развитие правовой основы взаимодействия УИС и традиционных конфессий путем заключения соответствующих соглашений.

Основы подобного взаимодействия заложены в различных положениях УИК РФ (ст. 14, 185 и др.), Приказа Минюста России от 16.12.2016 № 295 «Об утверждении Правил внутреннего распорядка исправительных учреждений» и иных нормативных правовых актах.

Согласно уголовно-исполнительному законодательству осужденные имеют право исповедовать любую религию по своему выбору, свободно иметь и распространять религиозные убеждения и действовать в соответствии с ними (ч. 1 ст. 14 УИК РФ).

В ч. 2 ст. 14 УИК РФ закреплено, что при осуществлении данного права не должны нарушаться правила внутреннего распорядка учреждения, исполняющего наказания, а также ущемляться права других лиц (т. е. в этой норме закона установлено два вида ограничений в данной области – прим. авт.). Третье ограничение закреплено в ч. 2 ст. 95 УИК РФ, согласно которой осужденным запрещается осуществлять ряд действий: получать, приобретать, хранить и распространять издания, пропагандирующие войну, разжигание национальной и религиозной вражды. При этом осужденные вправе пользоваться религиозной литературой, предметами культа, а также в определенное распорядком дня время совершать религиозные обряды в установленных администрацией исправительного учреждения (ИУ) местах (п. 13 Приказа Минюста России от 16.12.2016 № 295 «Об утверждении Правил внутреннего распорядка исправительных учреждений»).

Согласно ч. 4 ст. 14 УИК РФ, по просьбе осужденных, отбывающих наказания в виде принудительных работ, ареста, содержания в дисциплинарной воинской части или лишения свободы, приглашаются священнослужители, относящиеся к зарегистрированным религиозным объединениям (т. е. это является по действующему законодательству правом осужденных и обязанностью администрации учреждения, исполняющего соответствующее наказание – прим. авт.).

По ч. 4 ст. 14 УИК РФ личная встреча осужденного и священнослужителя, включая проведение религиозных обрядов и церемоний, предоставляется с их согласия наедине и за пределами слышимости третьих лиц с использованием технических средств видеонаблюдения (вместе с тем контроль за проведением таких встреч объективно необходим, хотя бы с точки зрения обеспечения безопасности священнослужителей, ведь осужденный может быть приверженцем определенного радикального течения в рамках конкретного вероисповедания – прим. авт.).

Для реализации осужденными к лишению свободы права на свободу совести и свободу вероисповедания в учреждениях, исполняющих наказания, федеральный орган УИС заключает с централизованными религиозными организациями соглашения о взаимодействии, а также территориальные органы УИС – в соответствии с указанными соглашениями и по согласованию с федеральным органом УИС (ч. 4.1 ст. 14 УИК РФ).

Результаты и обсуждение

Отдельно в уголовно-исполнительном законодательстве регламентируются вопросы организации отправления религиозных обрядов и церемоний. По общему правилу, для этого администрация соответствующих учреждений по возможности выделяет здание (сооружение, помещение) и обеспечивает необходимые условия в соответствии с соглашениями о взаимодействии с централизованными религиозными организациями (ч. 4 ст. 14 УИК РФ).

Между тем есть дополнительные уточнения: по просьбе осужденных, отбывающих лишение свободы, водворенных в дисциплинарном порядке в штрафной изолятор, переведенных в помещения камерного типа, единые помещения камерного типа и т. п., приглашаются священнослужители (ч. 7 ст. 14 и ч. 2.1. ст. 118 УИК РФ); по просьбе осужденных, отбывающих содержание в дисциплинарной воинской части, приглашаются священнослужители, принадлежащие к религиозным объединениям (ч. 7 ст. 158 УИК РФ); осужденные к наказанию в виде принудительных работ проводят на территории исправительного центра религиозные обряды и церемонии в соответствующих зданиях, сооружениях или помещениях (ч. 7 ст. 14 УИК РФ); осужденные, отбывающие наказание в лечебно-профилактических учреждениях или лечебных исправительных учреждениях, проводят на территориях данных учреждений религиозные обряды и церемонии в жилых помещениях, а при наличии возможности – в соответствующих зданиях, сооружениях или помещениях (т. е. отбывающие лишение свободы на определенный срок и пожизненное лишение свободы, в соответствии с ч. 7 ст. 14 УИК РФ и п. 133 Приказа Минюста России от 16.12.2016 № 295 «Об утверждении Правил внутреннего распорядка исправительных учреждений»); и т. п.

Кроме того, отдельные нормы уголовно-исполнительного законодательства затрагивают правовой статус священнослужителей. Так, священнослужителям разрешается в целях совершения религиозных обрядов проносить на территорию ИУ соответствующие предметы культа, определенные в соглашениях о взаимодействии территориального органа УИС с централизованными религиозными организациями, включая вещество для совершения причастия (евхаристические хлеб и вино), однако хранение указанных веществ для совершения причастия на территории ИУ после проведения богослужения или религиозного обряда не допускается (п. 83 Приказа Минюста России от 16.12.2016 № 295 «Об утверждении Правил внутреннего распорядка исправительных учреждений»).

Вышеуказанные нормы уголовно-исполнительного законодательства отчасти регламентируют рассматриваемые вопросы не только при исполнении лишения свободы на определенный срок и пожизненного лишения свободы, но и иных наказаний, связанных с изоляцией от общества – принудительных работ, ареста, содержания в дисциплинарной воинской части и смертной казни.

Указанные аспекты реализации права осужденных на свободу совести и свободу вероисповедания позволяют выделить как таковое религиозное воздействие (название условное – прим. авт.), осуществляемое во взаимодействии между осужденными, представителями религиозных организаций и администрациями учреждений, исполняющих наказание. Между тем религиозное воздействие, оказываемое священнослужителями, представляющими традиционные конфессии (Русскую православную церковь и др.), является составной частью общественного воздействия, которое относится к одному из основных средств исправления осужденных, согласно ст. 9 УИК РФ [3; 4; 7].

Общественное воздействие – наименее урегулированное средство исправления осужденных [6, 8]. К субъектам общественного воздействия, помимо религиозных организаций, также можно отнести общественные наблюдательные комиссии, попечительские советы и т. п. [1; 9].

В то же время в уголовно-исполнительном законодательстве относительно применения данного средства исправления надлежаще не урегулированы правовое положение самих осужденных, администраций учреждений и органов, исполняющих наказание, и субъектов, оказывающих общественное воздействие. Ввиду этого сложно говорить и о всесторонней регламентации религиозного воздействия, хотя традиционные конфессии обладают серьезным исправительно-профилактическим потенциалом, недостаточно учитывающимся до настоящего времени [2]. Представляется, что особенно актуальным это было бы для лиц, осужденных за преступления, совершенные по мотивам религиозной ненависти или вражды.

Кроме того, исходя из законодательных положений, в настоящее время имеет место ситуация, когда приглашение и общение со священнослужителем является исключительным правом осужденного без возможности проявления соответствующей инициативы со стороны как администрации учреждения, исполняющего наказание, так и самой религиозной организации. В этом случае практически нивелируется сама идея общественного воздействия со стороны религиозных организаций как одного из основных средств исправления осужденных, так как зависит полностью от желания последних.

Представляется, что целесообразно в законе закрепить право сотрудникам ИУ приглашать представителей религиозных организаций для бесед с осужденными по вопросам исполнения требований приговора в контексте реализации права на свободу совести и свободу вероисповедания (что будет соответствовать ч. 5 ст. 11 УИК РФ – прим. авт.).

Заключение и выводы

Можно дополнительно выделить ряд недостатков законодательства в изучаемой сфере.

Во-первых, имеет место расплывчатость формулировок относительно ограничения реализации осужденным права на свободу совести и свободу вероисповедания (что может приводить к фактическому злоупотреблению им своим правом – прим. авт.).

Во-вторых, более того, указание в ч. 2 ст. 14 УИК РФ о том, что при осуществлении данного права не должны нарушаться правила внутреннего распорядка учреждения, исполняющего наказания, а также ущемляться права других лиц, фактически оставляет за рамками регулирования в изучаемой сфере исполнение наказаний, не связанных с изоляцией от общества (обязательных работ, исправительных работ, ограничения свободы и пр.), так как правила внутреннего распорядка имеются только в отношении исправительных учреждений и исправительных центров.

В-третьих, отсутствует четкая законодательная привязка деятельности священнослужителей к применению общественного воздействия как средства исправления осужденных. Налицо недостаточная регламентация правового статуса различных категорий сотрудников учреждений и органов, исполняющих наказания, и священнослужителей, в том числе в части их взаимодействия между собой.

В-четвертых, деятельность традиционных конфессий не ориентирована на предупреждение совершения осужденными новых преступлений (как и иных правонарушений – прим. авт.) как в период отбывания наказания, так и после их освобождения. Между тем, в ч. 1 ст. 173.1 УИК имеются зачатки возможности постпенитенциарного воздействия в отношении отдельных категорий осужденных. Так, в отношении совершеннолетнего лица, освобождаемого из мест лишения свободы, если это лицо отбывало наказание за совершение тяжкого или особо тяжкого преступления, предусмотренного п. «л» ч. 2 ст. 105, п. «е» ч. 2 ст. 111, п. «з» ч. 2 ст. 117, ч. 4 ст. 150 (в случае совершения преступления по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы), ст. ст. 205–205.5, 206, 208, 211, 220, 221, 277–279, 282-282.3, 295, 317, 357, 360 и 361 УК РФ, судом устанавливается административный надзор; представляется, что в этом случае актуально было бы приглашение в определенных случаях священнослужителей для оказания профилактического воздействия в отношении такой категории лиц.

В-пятых, наблюдается практически игнорирование в законе решения вышеуказанных вопросов при исполнении наказания в виде принудительных работ, и в Приказе Минюста России от 29.12.2016 № 329 «Об утверждении Правил внутреннего распорядка исправительных центров уголовно-исполнительной системы» о рассматриваемой проблематике не говорится ни слова.

Более того, еще более сложная ситуация в изучаемой сфере имеет место при исполнении наказаний, не связанных с изоляцией от общества, так как отсутствуют соответствующие законодательные установления. Так, в Приказах Минюста России от 20.05.2009 № 142 «Об утверждении Инструкции по организации исполнения наказаний и мер уголовно-правового характера без изоляции от общества» и от 11.10.2010 № 258 «Об утверждении Инструкции по организации исполнения наказания в виде ограничения свободы» отсутствует регулирование вопросов как реализации осужденными права на свободу совести и вероисповедания, так и в целом взаимодействия традиционных конфессий с учреждениями и органами, исполняющими наказания, в контексте исправления осужденных.

Таким образом, можно констатировать, что только в отношении лишения свободы имеет место определенное регулирование рассматриваемых вопросов (с учетом вышеуказанных недостатков – прим. авт.), а исполнение наказаний в виде принудительных работ, ареста и смертной казни лишь затрагивает многочисленные аспекты как реализации осужденными права на свободу совести и вероисповедания, так и в целом взаимодействия традиционных конфессий с учреждениями и органами, исполняющими наказания. Очевидна необходимость корректировки уголовно-исполнительного законодательства и более активного сотрудничества УИС и традиционных конфессий при исполнении наказаний по вышеуказанным и иным направлениям.

Об авторах

Андрей Петрович Скиба

Автор, ответственный за переписку.
Email: apskiba@mail.ru

Доктор юридических наук, доцент.

Начальник кафедры уголовно-исполнительного права.

Список литературы

Дополнительные файлы